Опасайтесь лавины! Она всех снесёт. Но ещё больше опасайтесь лавины внутренней, психологической: задавленных побуждений, распоясавшихся комплексов и кровавых инстинктов. Будьте осторожны! В общем, привет большой от дедушки Фрейда.

Фильм потрясающе красив. Прекрасная стилизация под фильмы 10-х, 20-х годов. Красивый, густой кадр, интересно разглядывать чем он наполнен и что в нём происходит. Впрочем, Мэддин постоянно нам подсказывает, предлагая взглянуть на фильм через объектив бинокля или подзорной трубы — смотрите, тут главное смотреть! Думать и понимать можно потом, да и думать-то особо не о чем, всё на экране.

Сюжет прекрасен и кровав. Герои выразительны и трагичны. Надежда светла и жизнеутверждающа. Мэддин прост и глубок. Отличное кино! Только не забывайте, что фильм нужно смотреть. А фильмы Мэддина особенно.
9 из 10

Картина родилась на стыке желания Гая Мэддина снять горный фильм и идее Джорджа Тоулса рассказать проинцестуальную историю.

Исходные элементы фильма традиционны для Мэддина — отсутствующий или мертвый отец, появляющийся здесь в виде призрака; суицид, Femme Fatale, ирония, смешанная с трагедией, в данном случае с греческой — Эдип и Электра; матриархат, увечья, слепота; семья, как первая инстанция социальной репрессии и сложные комплексы вины, которые в большей или меньшей степени присущи всем персонажам.

Кроме этих сюжетообразующих конструкций присутствуют и другие излюбленные мотивы режиссера — оммаж экспрессионизму (изломанные силуэты горных улиц Толзбада очень напоминают Хольстенваль, вид Герра Тротта и его замок перекликаются с доктором Калигари, а восковые фигуры отсылают к Паулю Лени); выдуманная локация, определяемая как «никакое место на земле»; шероховатый звук, имитирующий старость пленки, прямые цитаты.

Фильм «Низина» (1954) Лени Рифеншталь, не относящийся к классическому этапу горных фильмов, Гай Мэддин посмотрел уже в начале съемочного процесса. Когда снимали сцену дуэли на ножах, он практически дословно пересказал хореографию боя в ленте Рифеншталь.

 
«Осторожность» — это ряд табу викторианской эпохи, которые подавляют и отклоняют желания. Контроль над поведением, соблюдение протокола, осмотрительность и уместность — это этическая доминанта, в которой существует все население Толзбада.

Нарушение заповедей всегда будет наказано. Не важно, каким будет нарушение — неосторожно громко сказанное слово или скрытые инцестуальные желания. Все действующие лица, которые, так или иначе, оказались вовлеченными в социально табуированные отношения (будь то сексуальное влечение к родственнику или заурядный адюльтер), должны умереть.

Семья рассматривается не как защита от внешних угроз, но как дисфункциональный центр, откуда эти угрозы исходят. В такой ситуации комната инвалида Франца уже не похожа на тюрьму, скорее это убежище от событий, в которые втянуты члены семьи, находящиеся ниже.

Толзбад наполнен репрессией — с младенчества каждый житель ограничен в желаниях, животным перерезают голосовые связки, а мертвых убивают еще раз, для верности. Школа дворецких с фрау Тичер извлекает остатки индивидуальности из учеников, делая их функциональными придатками домашнего хозяйства, обрекая на собственные живые похороны, ради порядка и приличия, и вечной тоски целомудрия. Их охватывает иррациональное размытие границ между фантазией и действительностью, страх быть похороненным заживо.
Сердце не должно биться учащенно, это может вызвать лавину.